* * *

Эта страшная ночь на исходе апреля
В далеком уже году
Не дает мне покоя какую неделю,
А слов я никак не найду.

Я вижу пустые улицы, парк,
Город в малиновой дымке,
Покрытый свинцом строительный «танк»
И людей на больничном снимке.

На Митинском кладбище вижу я лица,
Впечатанные в гранит.
Нельзя такому вновь повториться, –
Шепчут они из-под плит.

Перед глазами пожарных расчеты,
Правик на крыше машзала,
Паника, крики, огонь, водометы,
Смерть под могильным завалом.

Уже обреченный Саша Акимов
И операторы блока
Спасают АЭС от повторного взрыва,
Киев, Москву, пол-Европы.

Как наяву вижу первый Икарус,
Летящий в Борисполь в ночи,
И ветер несет их разорванный парус
Туда, где бессильны врачи.

Вижу тот самый несчастный Ми-8,
Цепляющий башенный кран,
Вот «Рыжий лес» из порубленных сосен
С болью сочится из ран.

Строй «биороботов» в комбинезонах
Молча штурмует участок,
Всех забирает безжалостно «зона»,
В клочья кромсая клетчатку.

И как венец монолит Саркофага –
Символ погибшей эпохи.
Все здесь – и ложь, и борьба, и отвага,
Смех и предсмертные вздохи.

Все здесь – ограда, контрольные пункты,
Треск «популярных» приборов,
Словно террор всем невидимой хунты,
Нового века терроры.

Время свои показания снимет
С дозиметров пройденной вечности,
Что-то осядет, что-то остынет,
Что растворится в беспечности.

Каждую ночь я вхожу в мертвый город,
В парк и сажусь на качели,
Чтобы запомнить всех тех, кто был молод
Тогда… на исходе апреля.